Истории трех девушек, сумевших победить анорексию
Содержание:
За границей всплески анорексии фиксировали еще в XX веке. В России это когда-то незнакомое советскому человеку слово теперь хорошо знают врачи и психологи. Молодые девушки ради «идеальной фигуры» перестают есть, а их близкие не знают, что делать. Причины заболевания не просто в погоне за модой, а куда серьезней. В Международный день борьбы с анорексией «Газета.Ru» публикует истории россиянок, которые столкнулись с этим страшным расстройством.
«Бабушка поставила на стол любимое печенье, и в голове что-то щелкнуло»
Возраст риска для анорексии — школа, «спусковым крючком» может стать смена учебного заведения, комментарии сверстников и взрослых.
«На следующий день после моего 15-го дня рождения я предложила встречаться человеку, который мне нравился», — вспоминает 25-летняя Полина. — «А тот сказал, засмеявшись: «Ты себя видела вообще?». Прежде я с таким не сталкивалась, была пухленькой, но считала себя достаточно харизматичной. На следующий день полезла искать, как быстро скинуть вес».
К анорексии склонны те, кто может страдать депрессией, биполярным расстройством, ОКР (Обсессивно-компульсивное расстройство) и СДВГ (Синдром дефицита внимания и гиперактивность). Для таких людей характерны повышенное внимание к деталям, перфекционизм, тревожность, застенчивость и склонность к уединению, отмечает в разговоре «Газете.Ru» психотерапевт Анастасия Колонских.
«Проблема началась лет в 16. Я перешла из обычной школы в лицей чуть позже остальных. Все успели разбиться по интересам и занять места в иерархии, поэтому чувствовала себя не в своей тарелке», — рассказывает 23-летняя Ася. -— Начала следить, как выгляжу в глазах других. Обычно у меня все было под контролем, но тогда все начало разъезжаться. Я всегда была гиперответственной, училась на «пятерки», и синдром отличницы во многом способствовал развитию анорексии».
Порой конкретного «триггера» может и не быть. Раздражители наслаиваются постепенно и все больше давят.
«Я никогда не была полным ребенком, но была выше подруг. Одноклассник любил дразнить толстой, а от продавцов одежды слышала фразу: «Девочка у вас крупная», — рассказывает 28-летняя Ульяна. — «Видимо, говорили про рост. Но такие вещи сильно врезались в память и копились до девятого класса. В то время подруги уже начинали встречаться с мальчиками, и я была уверена, что если немного похудею, то стану красивой, и меня тоже заметят.
До сих пор помню день, когда все началось. Был февраль, мы с подругой пили чай у меня на кухне. Бабушка поставила на стол любимое печенье, и у меня в голове что-то щелкнуло. Поняла, что время настало — пора худеть».
Родные могут сами подтолкнуть ребенка к анорексии, предупреждают специалисты. Например, если постоянно критикуют за внешность, интеллектуальные и прочие личные особенности, поясняет «Газете.Ru» психиатр Павел Бесчастнов.
«Когда мама сидит на диетах, соблюдает строгие правила и ограничения и стремится выглядеть как-то, то часто дочери копируют такое поведение», — добавляет Колонских.
В некоторых случаях анорексией заболевают те, кто подсознательно хочет навредить себе. Речь может идти о суицидальных наклонностях.
«Я лет с шести постоянно испытываю мысли о суициде. Изматывание организма — это тоже способ дойти до точки невозврата, чтобы все просто отключилось», — признается Полина.
«Три орешка на обед, а вместо сна приседания»
Решив «немного похудеть», люди из группы риска быстро переходят к экстремальным диетам. Последние изобретают сами, без оглядки на врачей.
«Сначала отказалась от любимого печенья. Потом — от сахара, соли, всего мучного и сладкого. Далее от обычной еды, которую стала считать опасной. Поставила цель питаться на тысячу калорий в день (суточная норма для подростков 14-17 лет составляет 3150 калорий — «Газета.Ru), затем сократила до 600 и так далее. В конце концов весь мой рацион стал состоять из пакетика быстрорастворимой каши на воде и одного вареного яйца. Еще вечером могла съесть пару ложек холодной гречки прямо из холодильника, чтобы не жарить ее на масле», — описывает Ульяна.
«Ела по весам из маленькой посуды чайной ложкой, а когда не могла взять весы — не ела вообще. Бесило, что далека от идеала, поэтому к диете добавились физические упражнения, которые делались в основном дома, вечером и ночью, в бешеном режиме: по 200 скручиваний, по 150 приседаний», — добавляет Ася.
Опрошенные «Газетой.Ru» рассказывают, что могли съедать «два-три орешка на обед», спали «по 14-15 часов, чтобы меньше есть», или постоянно занимались физической нагрузкой, например, ходили на месте даже при просмотре телевизора и подолгу гуляли даже зимой.
Одновременно у худеющих портятся отношения с окружающими. Из-за хронического недоедания они становятся раздражительными.
«Я стала отдаляться от друзей, резко реагировать на любые комментарии о моем питании. Помню, как нагрубила однокласснице, которая предложила мне конфету… Не переносила, когда кто-то ест в моем присутствии… Поход за продуктами был пыткой, поэтому я ходила с кислым лицом по магазину и презирала всех вокруг», — вот типичные тревожные примеры поведения.
Обратиться к специалисту стоит, если вы наблюдаете у близкого резкое снижение веса тела в течение трех месяцев при сильных ограничениях в питании и тренировках и «выраженному нарушению восприятия своего тела при сниженной критике к низкому весу», рекомендовала в разговоре с «Газетой.Ru» Колонских.
Кожа облезала, везде росли волосы
Родные, как правило, бьют тревогу, когда доходит до видимых проблем со здоровьем. Среди распространенных последствий прекращение менструации, ослабленный иммунитет, постоянное чувство холода.
«Начался затяжной насморк, который перерос в гайморит. Постепенно кожа стала сухой, почти облезала. Живот покрылся большими красными прыщами, которые я тщательно скрывала от родных под водолазками и кофтами. В 30-градусную жару меня трясло от холода. Впали щеки, глаза и живот. Кожа облепила кости, стали везде расти волосы. Последнее защитный механизм — так организм пытался согреть себя», — рассказывает Ульяна.
Сами больные игнорируют сигналы организма либо считают их признаком прогресса. Несмотря на плохое самочувствие, могут гордиться силой воли и отличием от «зависимых от жрачки».
«Иногда накатывала волна паники, например, когда я проснулась и обнаружила на подушке пряди волос, которые начали лезть от истощения. Но я довольно быстро отряхивалась от нее и шла дальше», — указывает Ася.
Насколько не похудел бы такой человек, ему будет казаться, что можно еще «красивее». Жизнь превращается в гонку без финала, где ты недоволен любым результатом.
«Расстройство пищевого поведения завязано в первую очередь на дисморфофобию, то есть нарушение восприятия себя, формы тела. Всегда сопровождается депрессивной симптоматикой в виде навязчивых идей самобичевания, обвинения себя в разном: я жирная, уродливая, непривлекательная, калечная и так далее», — поясняет «Газете.Ru» Бесчастнов.
«Смотришь в зеркало и видишь себя толстой, а любые аргументы окружающих воспринимаешь как попытку «утешить», — соглашается на личном опыте Ульяна. — Например, я узнала, что похудела, только когда летом надела зимние джинсы, чтобы согреться. Застегнула молнию и пуговицу — а джинсы просто упали вниз. Помню, как почувствовала одновременно испуг, удивление и эйфорию».
Как вести себя близким?
Анорексия — опасное расстройство с высокой смертностью, подчеркивает Колонских. Резко повышается риск сердечно-сосудистой недостаточности, также у заболевших «суицидальный риск в 57 раз выше, чем у здорового человека». Близким важно правильно действовать в такой ситуации.
«Ни в коем случае не ругать, не критиковать, не кричать: «Прекрати немедленно». Это все не работает, только усугубляет. Надо относиться с любовью, пониманием, поддержкой и уговаривать пойти к специалисту. Пытаться не кулаками, но мягкой силой направлять в сторону выздоровления», — предупреждает Бесчастнов.
Колонских советует показывать человеку, что тот «важен и ценен независимо от своей массы тела», помогать осознать значимость других областей жизни, кроме внешности. Бесполезно пытаться накормить или повлиять рассказами о последствиях. Первое невозможно против воли человека, а второе не напугает.
«Что мама и бабушка только ни делали. Старались соблазнить любимой едой, всеми способами уговаривали, даже пытались кормить насильно. Покупали мои любимые соки, которые я тайком выливала в раковину. Из-за всего этого мы постоянно ругались. Предупреждения врачей о внутривенном питании, облысении и бесплодии меня не пугали. Точно так же, как не действовали разговоры с учителями, друзьями», — говорит Ася.
Как и в случае с началом расстройства, общего «триггера» для выздоровления нет. На каждого может подействовать свой подход, но желательно обратиться к профессионалам.
«Когда маме стало окончательно понятно, что у меня едет кукуха, мы начали в полунасильственном режиме кататься по врачам. Сначала это была обычная поликлиника, где рекомендовали лучше кушать и пить гормоны. Кушать я не собиралась, а гормоны очень пугали маму… В конце концов, мы обратились в ЦИРПП (центр изучения расстройств пищевого поведения). Эта клиника специализируется именно на РПП, стоит довольно прилично (отдавали по 6 тысяч за прием в 2017 году), и в терапии сочетает психологическую помощь, поддержку диетологов», — уточняет Ася.
Именно последние смогли перевести девушку на здоровую диету, которая купировала выработавшиеся привычки (подсчет калорий, взвешивание еды, отказ от «вредной» пищи).
»[Кроме того], стало очень жаль маму и сестру, которые тратили время и ресурсы, чтобы меня вытащить. В какой-то момент поняла, что единственное, чего хочу, чтобы они были спокойны», — подытоживает Ася.
В других случаях спасением может стать грамотный психолог или психиатр. Сейчас специалисты больше осведомлены о болезни, чем в начале двухтысячных.
«Когда вес опустился до 28 кг, меня повезли в больницу. Это был 2009 год, про анорексию в России понимали мало. В Рыбинске врачи шарахались и говорили, что ничего об этом не знают, и лечить меня некому. К счастью, нашелся специалист в Ярославле — психиатр Ирина Симановская, у которой до меня была девочка с таким диагнозом», — делится Ульяна. — Меня положили в диспансер. Пять дней там привели в чувство, произошел какой-то обратный «щелчок». Я пообещала начать есть, лишь бы меня отпустили домой из этого ужасного места».
Вернувшись домой, девушка не сорвалась благодаря тому, что каждую неделю ездила к тому психиатру. Она пошла на поправку и смогла восстановиться.
«В прошлом году я решила навестить свою спасительницу и приехала к ней в Ярославль с большим букетом цветов. Ирина Эдгаровна сразу вспомнила меня и очень тепло встретила. А еще она призналась, что как раз после меня началась настоящая эпидемия анорексии — в 2010-х к ней пришло очень много девочек с этим диагнозом», — заканчивает свой рассказ Ульяна.
Точную статистику о росте анорексии в России вряд ли можно вывести, но свою роль сыграли интернет и социальные сети, отмечают эксперты. В последних появилось множество пабликов о том, как «правильно» выглядеть и питаться, что надо есть, а что не надо. Справившиеся с анорексией рекомендуют не искать друзей в таких группах — это затягивает обратно.
«Да, скорее всего, в середине десятых был большой всплеск [анорексии], но дело в том, что он никуда не пропал, он все так же с нами… В эпоху всеобщего интернета выше вероятность вдруг оказаться в соответствующей группе или среде, которая «шатает» в эту сторону. Риски серьезно повысились», — обращает внимание Бесчастнов.
В то же время рост числа диагностированных пищевых расстройств связан с тем, что в обществе стали внимательнее относиться к своему здоровью. Если в нулевых обращение к психологу считалось чем-то стыдным и нездоровым, то сейчас многие люди ходят к психотерапевту, отмечает Колонских.
Что думаешь? Комментарии
