Марк Тишман: «С Юлей Паршутой мы вместе уже шестнадцать лет»

Популярный исполнитель в эксклюзивном интервью нашему сайту рассказал о своих друзьях, пороках и любви к бумажным книгам

— Марк, со стороны кажется, что ты — человек «старой» формации. Я вот узнал, что ты читаешь исключительно бумажные книги. Это так?

— Да, бумажные.

— А как же современные гаджеты?

— Удивительно, но я это обсуждал со своими друзьями, которые помладше меня, они тоже читают бумажные книги. А наши мамы — электронные, как-то им удобнее. В транспорте, на работе моя мама читает электронную книгу, но дома — бумажные.

— Бумага — это же запах, тактильные ощущения…

— Я во многих вещах старомоден. Но во многих нет. Мне удобнее перелистать, увидеть, вернуться, вспомнить.

— Плюнуть на пальчик?

— Ну, вот это, кстати, я не делаю. Такое отношение сохранилось к книгам и еде. Тяжело выбрасывать еду. Наверное, это от поколения наших бабушек, дедушек…

— Крошечки со стола в ладошку?

— Да, и тоже самое с книгами. Просто раньше была ценность, чтобы книга была выпущена, она проходила отбор. Сейчас выпускают такое г… Вот у меня дилемма: с одной стороны я бережно отношусь к книгам — я их не выбрасываю. С другой стороны понимаю, что эту чушь и сам никогда не открою, и даже никому не подарю. Что делать?

— Расскажи о своих увлечениях.

— Скучный я в этом смысле человек. Мне кажется, я все время занимаюсь в мыслях своей деятельностью. Я люблю, конечно, общаться с друзьями. Вот иногда сейчас мы с друзьями играем в мафию. Она мне нравится, она как-то меня собирает, эта игра. Все-таки профдеформация происходит — в какие-то моменты у тебя отключаются рациональные, связанные с логикой центры. А эта игра помогает тебе их включить. Я вижу, что есть люди, которые занимаются юриспруденцией, авторским правом, чем-то еще, у них мозг работает вообще по-другому. Но чутье, я понимаю, у меня работает хорошо.

— Удача?

— Не удача. Уметь слышать себя, какая-то архетипичная память.

— Или ангел-хранитель?

— Да.

— Как ты расслабляешься?

— За рулем. С музыкой я люблю — что-то сочинять, петь, слушать новинки. Обожаю любую дорогу, самолет, поезд меня расслабляет. Очень люблю ходить пешком. Что-то слушать, просто глазеть, пить чай, кофе, вспоминать, придумывать. Как я еще расслабляюсь? Кино.

— А алкоголь или наркотики? Или «такой хоккей нам не нужен?»

— Не нужен. Кстати, честным хочу быть. Я понял, что в небольших дозах расслабляться нужно. И еще понял в какой-то момент, что я очень долго себя ограничивал от выпивки, потому что это плохо для здоровья. Но потом осознал, что просто не вывожу психологически. И сегодня у меня выходит не больше одного-двух бокалов вина, пятьдесят граммов водки, не больше. Иногда ты только так можешь снять какое-то напряжение. А если нет, то это поможет тебе высказаться, поговорить, беседу сделать абсолютно честной. А одна из главных человеческих потребностей — высказаться и быть услышанным.

— Давай небольшой блиц. Где ты проснулся сегодня утром?

— Дома.

— Когда последний раз раздевался перед кем-то?

— Можно дальше (смеется)!

— Кого любишь больше себя?

— Хороший вопрос. Соответственно, надо задуматься, насколько ты любишь себя? Я честно скажу, в таких категориях я о себе не думаю. Видимо, по умолчанию, уровень доверия к себе у меня установлен неплохой. Да, сейчас все психологи вокруг утверждают, что нужно полюбить себя. Тоже одна очень интересная вещь, одна из заповедей, на которой основываются почти все религии: полюби ближнего своего как самого себя. Тут тоже можно развернуть по-другому: полюби ближнего своего и через него ты полюбишь себя, потому что мы все производные создания одного, кто во что верит. Я не могу говорить про себя в категориях, что я себя люблю, не потому что я сейчас встал в позу. Нет. Я могу любить своих близких, друзей, мир, жизнь, разочаровываться, снова очаровываться, но любить. Я могу любить книгу, автора, певца, фильм. Сейчас, кстати, я понял — фраза «я себя люблю» для меня ничего не значит.

— Когда последний раз плакал?

— Это редко, но со мной случается. Большей частью над чем-то происходящим вокруг, над произведениями искусства, да это бывает.

— А когда в последний раз соврал? Можно было бы сказать про алкоголь, но ты тут же поправился.

— У меня вообще в последнее время философское настроение. Меня дико раздражают люди, которые говорят: «Мы правдорубы, мы свою правду говорим». Вот тут ключевое слово — это «своя» правда, потому что у каждого она действительно своя. Не зря Эйнштейн сказал — все в мире относительно. Поэтому, если я говорю не так, как есть или не так, как чувствую на данный момент, то у меня есть для этого основание — не причинить кому-то боль, сгладить какой-то острый угол. Я очень люблю это. Я вообще люблю мир.

— Ты бесконфликтный человек, получается?

— Да. Конфликт — это не моя среда. Конфликтная среда не скажу, что меня разрушает, но она высасывает из меня энергию. Я не конфликтный. В этом смысле я в бабушку. Она всегда всех родственников мирила, никогда ни на кого не обижалась. Я могу сгладить где-то что-то, но сам не рассматриваю это как вранье.

— Какой твой ближний круг?

— Это мои близкие друзья.

— Это те, с кем ты уже познакомился в Москве?

— Да.

— Из детства не осталось?

— Из детства не осталось. Из близких друзей — Юля Паршута, с которой мы вместе уже шестнадцать лет.

— Долго как…

— Да. Остальные друзья — это те, которых я приобрел в последнее десятилетие.