Юрий Насонов: «Жена сделала из меня мужчину»

Звезда сериалов «ЮЗЗЗ» и «Золотое дно» рассказал о трагедии с отцом, травме на съемках и о том, как его поменяла женитьба

Юрий Насонов — молодой питерский актер с потенциалом. Из тех, на ком задерживается взгляд не только благодаря выразительной внешности. О спортивном характере, нынешней точке роста и недавней женитьбе — в эксклюзивном интервью журналу «Атмосфера».

— Юрий, вы в детстве посещали не просто театральный кружок, а драматическую студию, где все спектакли игрались на английском, поскольку она была организована в школе с углубленным изучением этого языка. Таким образом, вам изначально создавалась дополнительная сложность…

— С одной стороны, это даже помогало, поскольку смыслы же в целом понимались. Кроме того, наши постановки носили любительский характер, они же были не на высочайшем профессиональном уровне. В основном мы разбирали пьесы Шекспира, читали их, анализировали, но довольно просто — о чем история, что автор хотел сказать, то есть не слишком углубляясь. У нас была замечательный педагог — Татьяна Александровна, и мне очень нравились наши занятия, они меня довольно неплохо прокачали. Кстати, английским я увлекся далеко не с раннего возраста. До пятого класса не знал его совсем. Но, когда перешел в эту школу, естественно, мне он понадобился, поэтому мне наняли домашнего репетитора, и мне с этой женщиной повезло — за год она меня колоссально подтянула, очень многое в меня вложила. И я убедился, что с удовольствием изучаю чужой язык. В дальнейшем хочется еще какой-нибудь язык на себя примерить. Хотя бы попробовать разобраться в нем. Вот мы в прошлом году были с театром на гастролях в Китае, и, безусловно, обидно, когда тебя не понимают и ты не можешь понять, и покупка чая становится похожа на игру в «крокодил», занимает два часа. Это грустно, разумеется.

— Зато так актерские способности пригождаются в быту. Очевидно, вы с раннего возраста были ориентированы на западную культуру, поскольку еще в старших классах оказались в США…

— Конечно, мне было интересно, я с детства любил кино, и смотрел его обычно на языке оригинала. С отечественным кинематографом не был так хорошо знаком, откровенно говоря. В Америке я действительно оказался еще в подростковом возрасте — мы дважды ездили туда на фестивали, но это были не самые популярные города — Рестон и Ричмонд, под Вашингтоном. Все равно мне было интересно пожить там, выступая.

— Получается, английский вам уже как родной, и кино вы до сих пор смотрите на этом языке, верно?

— Уже редко. Получается, что особенно нет практики, к сожалению, а я зачастую упускаю возможность им заниматься и, когда собираюсь смотреть фильм, включаю субтитры, поскольку все равно далеко не все понимаю, в итоге они меня отвлекают… Раньше я еще и читал на английском, а теперь, увы, уже нет — занят другими вещами, и для меня это не первостепенно. Я, в принципе, свободно общаюсь в разговорном формате, могу поддержать беседу на любую тему без особого труда.

— Вы родились и живете в Санкт-Петербурге. Каким было ваше дворовое детство?

— Мы жили в Купчино, а это лихой район. Нас с друзьями нередко затягивало в различные компании, но благо они часто менялись, нигде мы долго не задер — живались. Я был шебутным, но боязливым: если по спине пробегал холодок, не лез на рожон, не втягивался ни в какие авантюры. В основном мы с товарищами просто шатались, выпендривались друг перед другом, занимались паркуром, популярным в те годы. Драки я обходил стороной, конфликты старался разруливать словами либо уже убегал.

— Вы в три года потеряли отца, он погиб в автокатастрофе. Как на вас это повлияло и какие воспоминания о нем память сохранила?

— Вживую не могу вспомнить ни одного момента — остались только фотографии. Бывает, приходят какие-то вспышки, докрученные моей фантазией, хотя это точно не ясные, конкретные ситуации. Но при этом нельзя сказать, что я рос без отца, нет. У нас была большая благополучная семья Когда мне исполнилось пять лет, мама снова вышла замуж, и я обрел сначала своего нынешнего папу — Стаса (которого давно зову отцом, и мне это приятно), а позже и младшего брата Олега. Горжусь, что нам со Стасом удалось настолько гармонично выстроить отношения. Да, два года я рос в женском обществе, зато теперь мне это помогает больше понимать слабый пол. Я их слышу, и мне важно, что они чувствуют. С появлением Стаса многое поменялось. Помню, как он зашел в нашу квартиру, подарил мне мешок шоколадных конфет и унес спать. (Улыбается.) А потом мы с ним играли в Tate, и было очень весело. Правда, мама все равно беспокоилась, поладим ли мы. В результате все сложилось максимально благоприятно –Стас повез нас знакомить со своими родителями, и именно они для меня с тех пор стали любимыми бабушкой с дедушкой, так как маминых родителей я особенно не знал. За меня взялись со всех сторон и с большой любовью. Дедушка привил много полезных навыков. Например, научил играть в шахматы, и я обожал с ним состязаться на доске. Он следил за моим физическим развитием, регулярно выводил на определенную полосу препятствий, и я, как маленький козленок, прыгал через выстроенные заграждения из стульев, подушек… Мы с ним круто время вместе проводили — не сидели у телевизора, а вечно придумывали какие-то приколы. А бабуля назначила себя ответственной за мое культурное насыщение и творческое «я». Наблюдала за мной, стараясь выявить наклонности, способности, чтобы затем развивать. Она меня водила на хор, по театрам, по музеям, делала из меня человека. (Улыбается.) Благодаря им во мне много любви, терпения, эмпатии к окружающим, умения ставить себя на место другого и находить общий язык со всеми.

— Семья у вас гуманитариев?

— Мама всегда любила петь, мне достался ее артистизм, но жизнь свою она связала все-таки со спортом, как и мой родной папа. Папа отлично плавал, занимался прыжками в воду, а мама — легкой атлетикой. Стас же — автомеханик. Такой абсолютно мужской род занятий.

— Некое предубеждение, связанное с машинами, у вас возникло? Вы сегодня за рулем?

— Нет, и даже не тянет. Уверен, что если сяду за руль, то буду водить хорошо, но пока меня все это пугает. Это же громадная ответственность не только за себя, но и за других людей. На данном отрезке времени на заднем сиденье такси или в машине друзей мне гораздо приятнее находиться. Но этот факт никак не связан с трагедией прошлого, я же был совсем крошечным тогда — дальше спокойно жил с пониманием, что был человек, затем его не стало, и это данность. С папой же у меня не существовало внутренней связи. Только сейчас, постепенно, начал собирать какие-то любопытные факты о нем. Пытаюсь выстроить его образ для себя, чтобы эти светлые ощущения сохранились.

— Мама иногда замечает вашу схожесть внешнюю или по повадкам?

— У нее не возникает особого желания касаться этой темы. Мы тут несколько раз болтали, и я понял, насколько у нее много воспоминаний той поры, с которыми она живет, и не надо в это лезть. Другое дело, что у меня есть старшая сводная сестра Катя от предыдущего брака папы, и, когда я к ней ездил, мы много разговаривали о нем, и вот ее мама как раз отметила, что я веду себя как папа. В каких-то движениях, жестах. Ну, думаю, и суть мы с сестрой захватили — его живой склад ума. Он был шутником, таким драйвовым парнем, душой компании. И я чувствую эти проявления в себе. Тоже заряжаюсь этой энергией.

— И к спорту вы явно неравнодушны — футбол, баскетбол, сноуборд…

— Спорт — эта та область, где я с малолетства прекрасно проявляюсь. Я люблю движение, соревновательный дух меня вдохновляет буквально. Не раз случалось, что из депрессивных состояний, из тяжелых эмоциональных ситуаций, после расставаний или в момент сильного стресса меня неизменно вытаскивал спорт. Мне становилось легче.

— Великолепный подход: беду не заливать, а оздоравливаться!

— Да ну, пить неинтересно. (Улыбается.)

— Тогда у вас еще выигрышное положение, когда конкуренция не страшит, а наоборот. Значит, все актерские кастинги для вас — благодатная среда!

— Да, порой этот азарт рождал во мне не слишком приятные вещи, когда переставал себя контролировать, но тут я благодарен своему мастеру — Григорию Михайловичу Козлову в Российском государственном институте сценических искусств. Он помог мне видоизменить свое мировоззрение. Сегодня я сохраняю прежнюю активность, но уже нет той ревности, стремления отнять роль у другого, ощущать себя лучше и выше остальных. Теперь я подключаю другие энергии, которые помогают мне не лениться, делать максимально много, по-разному, и это главное.

— В период съемок сериала «Колотушка» вы получили травму. Она позволяет вам все так же не оставлять спорт?

— Конечно, после нее стало тяжелее осваивать что-то новое. Но это теперь навсегда со мной — передний разрыв крестообразной связки с компрессионным переломом. Так что коленку надо беречь, и с ней уже не побегаешь так, как раньше. Ближе к пятидесяти наверняка начнет ныть к дождю… Но спорт я не оставляю, даже с шатким коленом подкрепляю мышцы, играю с ребятами в баскетбол летом, зимой катаюсь на сноуборде. Лишь футбол в прошлом.

— Судя по всему, готовы вы рисковать ради работы…

— Да, это от спорта ко мне и пришло. Я привык не останавливаться и достигать поставленных целей. Это касается жизни в целом и профессии в частности. Когда я на сцене или на съемочной площадке, тогда должен сделать буквально все, от себя зависящее, даже если обстоятельства мешают. Но это все идет в копилку, и на той же «Колотушке» был классный опыт, я сам от себя не ожидал, на что способен.

— Вы счастливчик в том плане, что свое поприще выбрали еще практически ребенком, судя по биографии…

— Вы ошибаетесь, я долго не знал, куда пойду дальше. Я же всегда стремился иметь захватывающие увлечения помимо сидения за партой в школе, и к спорту добавил театр, так как особенно не было других вариантов. Я спокойно плыл по течению, с удовольствием играл, но не связывал это с будущим. Естественно, мечтал сниматься в кино, но был совершенно не в курсе, что собой представляет профессия театрального актера. Собственно, фундаментальный вопрос о дальнейшем пути для меня прояснился только в семнадцать лет. И я очень благодарен своим учителям, что совершил этот выбор, да и себе, что решился.

— А что вас особенно привлекало в актерстве?

— Думаю, все началось с кривляния. С желания пофантазировать, что-то из себя изобразить, примерить маски. Когда я это пробовал, внутри становилось как-то по-иному. Интерес к вниманию со стороны появился позже. Вдруг я осознал, как это заразительно, людям нравилось, как я выгляжу, что делаю, и я от этого тоже ловлю кайф. Но к выводу, что однажды я открыл правильную дверь, пришел только в институте. С тех пор плыву по течению и доверяю ему. С годами научился слушать себя, и меня это ведет.

— Кстати, весьма показательно, что вы сохраняете верность театру под названием «Мастерская», в котором оказались еще студентом. Что он для вас значит?

— А это моя грядка. Творческая семья. Театр тоже считаю домом, вторым, рабочим. Только не делайте вывод, что это некое сектантство. Нет. Так вышло, что в юности я попал к своему «театральному папе» — Григорию Михайловичу Козлову, судьба меня направила. Наш художественный руководитель знает, на что я способен, что он хочет через меня принести на сцену. Он меня любит, ценит, и это взаимно. Мы довольно трепетно относимся друг к другу, и я очень рад, что, когда в моей жизни все чаще стало появляться кино, я видел от него только поддержку. Он мне не мешал, давал возможность сниматься, пробовать свои силы в кинематографе. Так что бросать наш театр я не собираюсь. Если вдруг возникнут какие-то антрепризные предложения, я их рассмотрю, но про другие театры даже не размышляю — моя душа там, где я вырос. Тем более что «Мастерская», в принципе, уникальное пространство, где занимаются классическим театром. Мы про правду, про жизнь, про человеческое. Наши зрители — люди, уставшие от экранов, навязанных догм. Они приходят и слушают про себя.

— Вы нуждаетесь в постоянном театральном тренинге?

— Бесспорно. После съемочного процесса, который подчас длится месяцами, я возвращаюсь к себе на сцену и убеждаюсь, для чего это все нужно: тут происходит удивительная сонастройка с самим собой. Своеобразная медитация. Кино и театр ведь существуют по разным законам, механика у них различна. В театре я всегда проверяю те вещи, которые впоследствии, также с полной отдачей, проявляю и на съемочной площадке.

— К слову, вы запомнились по сериалам «ЮЗЗЗ», «Стая», «Майор Гром: Чумной доктор», «Золотое дно», «Столыпин». Где в ближайшее время мы вас еще сможем увидеть?

— Скажу, что у меня небольшая фильмография, но очень органичная. Все началось с сериала «Руммейт». Там есть к чему придраться, но я на этой площадке приобретал навыки. Что касается новинок, то прошедшим летом я доснялся в романтической полнометражной картине Дарьи Лебедевой «Сводишь с ума». Мы там в паре с Милой Ершовой. Она невероятный пупсик! (Улыбается.) Профи! Так что премьеру жду с нетерпением. Далее должен выйти сериал «Высокий сезон», который мы снимали во Вьетнаме. Еще будут проекты, но я пока не могу о них говорить. Главное, что хочу заметить, мне везде доставались потрясающие коллеги-партнеры, как бы это ванильно ни звучало. Артисты, которые не забывают еще оставаться и порядочными людьми, притом что профессия подразумевает и зависть, и эгоцентризм, но многие не дают этим качествам спуску. Держатся.

— Как вам удается лавировать, не влипая в амплуа?

— Мне нравится, что на меня можно посмотреть под разным углом, я стараюсь не повторяться и открыт для всего. Конечно, типаж учитывается, но даже в этом случае всегда готов привносить свежие краски, быть пластилином. Люблю ставить себя в диаметрально противоположные психологические рисунки, экспериментировать с внешностью. Меня притягивают жанры, которых я еще не касался, — триллеры, не прочь я там продемонстрировать свою темную сторону; хорроры, где пластически и мимически можно себя проявить; боевики, чтобы взаимодействовать с оружием, с каскадерами.

— Вам нужен адреналин, раз вы еще и экстремальные аттракционы любите?

— Обязательно. Собираюсь и с парашютом прыгнуть. А продолжая тему работы, поделюсь, что очень хочу сыграть Петра Первого. В последнее время увлекся историей и прямо загорелся исследовать эту невероятную личность. В истории не надо ничего придумывать — уже есть форма, которую воплощаешь.

— Согласна, биографические сюжеты неизменно востребованы. Между прочим, вы же невероятно похожи на музыканта Сергея Курехина, который тоже жил в Питере…

— Недавно режиссер мне это сказал. Я не знал, кто это. Не красит меня это, конечно. Но я сразу почитал про него, посмотрел фото и согласился, что есть сходство, особенно нижней части лица.

— Нет мыслей перебираться в Москву на постоянное место жительства?

— В столице, безусловно, больше работы. И чем чаще я бываю в Москве, тем больше к ней прикипаю. Это город моего ритма, и он зовет меня. (Улыбается.) Хотя душой отдыхаю дома.

— Насколько для вас важна финансовая часть жизни?

— Мы все зависим от денег. И с моим внутренним ростом этот вопрос занимает все более лидирующие позиции. Но я с удовольствием думаю о финансах. Намерен ставить себе цели по увеличению своего материального благосостояния и своих родных. Я рад, что могу помогать родителям.

— В июле прошлого года у вас состоялась свадьба с певицей Анастасией Кошелевой, и примечательно, что предложение вы сделали, как в кино, — во время полета на воздушном шаре. Выходит, вы романтик?

— В некотором смысле, я и свою жизнь отождествляю с кино. Поэтому и захотелось срежиссировать момент, как в фильме. Создать такую лучшую ленту, в которой я снимаюсь. Между прочим, такой подход помогает мне на все смотреть положительно, воспринимать как удивительное приключение. Хочу во всем видеть смысл, красоту. То есть каждое событие, происходящее не на экране, а в реальности, наполнять сказочным волшебством. И мы с женой в этом сходимся — верим, что чудеса случаются. А еще оба настоящие фанаты путешествий, заряжаемся от солнышка, поэтому зиму стараемся проводить где-то в теплых краях. Недавно летали в гости к моей сестре в Самуи, где она живет с мужем и детьми.

— Вы долго вместе?

— Четвертый год. Познакомились на дне рождения коллеги моего по театру. Настя оказалась близкой подругой моих друзей. Я на тот момент был в довольно удрученном состоянии, поскольку переживал окончание предыдущих отношений, а я люблю погружаться в хандру, рефлексировать, это другая моя сторона… А тут прямо вспышка, словно глоток свежего воздуха! Мне кажется, я моментально влюбился. И стал завоевывать ее внимание как умею — раскованным актерским кривлянием. (Улыбается.) Долгосрочных планов не строил, даже не мог подумать, во что это выльется. То есть я не связывал свою жизнь с чем-то серьезным вроде женитьбы. (Улыбается.)

— Вы симпатичный, располагающий к себе парень, но при этом в интервью, и даже в актерской визитке, признаетесь в любовных обломах, рассказываете какие-то драматические истории, вовсе не победоносные. Это странно. Вы разве не пользовались успехом у противоположного пола?

— Не было такого. Возможно, из-за моего характера, поведения. Я никогда не считал себя красивым и слишком уж много переживал. По поводу и без. Окунал себя в страдания специально. Сегодня с этим проблем меньше, с самооценкой уже все в порядке. А тогда мне, видимо, нужно было все это пройти, проработать. Тем более что для актера важно иметь огромную палитру эмоций, ощущений от жизни. А откуда все это брать, как не из собственной биографии?

— Судя по всему, вы дико влюбчивы всегда были.

— Безусловно. Это же главная энергия жизни. Но вот теперь все любовные драмы позади.

— Расскажите о жизни семейной.

— Нас соединяет любовь к жизни. Мы рассуждаем похоже, и это тоже нас скрепляет. Мы откровенны и ясны в своих проявлениях. Жена меня уже многому научила и, можно даже сказать, сделала из меня мужчину. Я был во многом несведущ, в романах опирался лишь на свою интуицию, а с Настей все обрело совершенно другую основу. Мы с ней всегда в открытом диалоге, и нас объединяет одинаковое чувство юмора. Без этого она бы точно не стала моей женой. Изначально я опасался ее отпугнуть, но она у меня девушка мудрая, старше на четыре года, и в ней столько любви, заботы! Мне повезло.

— Вы пропустили то, что и музыка вас связала.

— Да, мы меломаны. Настя поет в разных жанрах, и у нее невероятный голос. Она выступает как сольно, так и в коллективах. А я сейчас учусь играть на гитаре. Все-таки, на мой взгляд, аура музыканта очень магнетическая. (Улыбается.) Вот мой младший брат в свои семнадцать лет играет сразу на нескольких инструментах и даже собрал группу.

— Когда вы стали женатым человеком, что в вас поменялось?

— Если иметь в виду бытовые мелочи, то я был неряшливым, одежду разбрасывал, а теперь буквально ловлю дзен, когда убираюсь. Живя с родителями, не особо вдавался в тонкости хозяйства, а теперь, имея собственный дом, я уже ощущаю ответственность, веду себя иначе. Видимо, когда в жизни появляется что-то свое, оно приобретает ценность. Я даже кулинарией увлекся. Пока поварскую книгу не соберу, но завтраки и какие-то вкусные блюда на ужин (типа хорошо прожаренного стейка) готовлю. Так что превратился в лучшую версию себя. Во всех смыслах, даже профессиональном. Словно встал на ноги, обрел большую уверенность в себе. Настя — мой тыл, и я могу теперь спокойно заниматься своим любимым делом, не отвлекаясь ни на какие посторонние вещи. Важно, что мы с женой встретились именно в той точке, когда и я был готов к этому шагу — уже побился, многое усвоил, и она пришла ко мне тоже со своим опытом, и мы вот удачно сошлись в пазл.

— Читала, что в квартире вам компанию составляет пес Коби породы пти-брабансон…

— Да, мой гнилой бананчик. (Улыбается.) По характеру — моя копия. Мы с ним бесимся дома, играем. Если прихожу в плохом настроении, он тут же его развеивает своей жизнерадостностью. Так что собака тоже меня лечит от мимолетной хандры.